Виталик вспомнил Водолаза, стоя в душном, переполненном ялтинском троллейбусе. От развалившейся на сиденье перед ним пышной татарской дамы в тяжелом темном платье поднимался приятный, горячий сладкий и сырой дух. Такой же аромат исходил в детстве от маминого салатового махрового халата, висевшего на стене ванной в дневные часы.

Мама надевала свой халат только когда заканчивала все кухонные дела и садилась с книгой в лёгкое и низкое чешское кресло. Поэтому халат никогда не издавал кухонных запахов. От него пахло мокрым зонтиком, жасмином, сырой древесиной и мускусом.

Виталик любил запираться в той ванной, выключив свет. Он садился в угол под белой, корявой, крашеной масляной краской дверью со стеклянной грушевидной ручкой, обхватив руками колени, на вытертый коврик. Виталик растворялся в сыром запахе маминого халата и смотрел распахнутыми глазами в темноту. И оттуда, из глубокой темноты, приходил Водолаз.

Водолаз был огромным и тёмным. Казалось, что его медный шлем с забранным железной решеткой круглым окном висит где-то в несуществующей вышине. Казалось, что потолок хрущёвской убогой ванной исчез куда-то чтобы дать пространство огромной тяжёлой, таинственной в своей холодной безжалостной незыблемости фигуре Водолаза…

Когда Виталик оказался первый раз с Танюшей наедине, его, вместо чувственной лихорадки, утащил куда вихрь вбесившегося вдруг собственного воображения. Казалось, что твёрдый, деревянный палец похоти нажал на какую-то не ту кнопку в уме Виталика. Вместо жадного любопытства к обильной и мокрой танюшиной плоти, Виталика охватила неумолимое желание воображать всякую постороннюю ерунду.

Виталик с молниеносностью воссоздал в своём уме огромную груду липких, ароматных и горьких тополиных брёвен на задней стороне усадьбы деда Леонида. Виталик видел буквально каждый сучок на каждом бревне. Видел, как бликуют влажные спилы, как режет паутинка чёрную тьму во впадине между брёвнами на два неровных ломтя.

Другие тополя стояли над своими распиленными сородичами высокие и тугие. Словно подтянутые юные солдаты над трупами только что подстреленных сослуживцев, зачем-то расчленённых усатым военврачом в пропахшей махрой и хлороформом палатке полкового лазарета.

Виталик видел, как с ухмылкой тыкает пьяный военврач пальцем широкую и плоскую селедочную консерву противотанковой мины. Как вырастает вдруг в августовской духоте грязно-алое яблоко взрыва. Как падает в тракторную колею теперь уже отдельная и чёрная нога военврача.
Из этого яблока взрыва. Из хрустящей толщи его и появился шлем водолаза. Тусклый, медный и влажный. В каплях солёной росы. С беловатым налетом по краям переднего круглого стекла.

И когда август померк и подводный мрак затянул ум Виталика, он наконец почувствовал любовную жажду невиданной глубины и силы. Жажда словно пришла со дна моря. И в ней была вся мощь моря и вся тайна его. За это тяжелое причудливое желание Танюша и полюбила Виталика. Желанье Виталика словно раздвигало для девушки скучный сиреневый мир северного подмосковья, открывая тёмные сладкие бездны, полные волн, туч и деревьев.

Виталик почувствовал вдруг вожделение того же самого сорта, направленное на пышнотелую татарскую даму, сидящую в автобусе перед ним. Такая жажда была сейчас не ко времени и не к месту. Её следовало побороть. И, чтобы побороть желание, Виталик открыл продолговатую троллейбусную форточку, за которой висело блистающее полуденное чёрное море. Виталик открыл форточку и море хлынуло в салон.

Вода наполнила салон троллейбуса почти мгновенно. Вода солёная и мутная. Полная микроскопических водорослей, рачков, вьющегося сора, ничтожных рыбок. Какое-то время Виталик бился в толще воды, расталкивая бестолковых, захлебывающийся пассажиров. Но как только салон оказался полон водой, все пассажиры исчезли. Пропал и автобус. Остался только Виталик, почти что уже захлебнувшийся в толще зелёной воды.

Далеко вверху плескался обманчивый свет. Внизу была тяжёлая изумрудно-коричневая тьма. В этой тьме Виталик различил спасительный круглый, надежный шлем своего знакомого Водолаза.

Страх сразу же оставил Виталика. Пришел покой вместе с домашней ленивой уверенностью. Виталик перестал биться. Его движения стали красивы, собраны и ритмичны. Раздвигая прохладную воду тренированными сильными руками, Виталик поплыл навстречу Водолазу в тёмную изумрудно-коричневую бездну.
________________________
“Возвращение водолаза” Гарик Чардашьян, издательство “Черномор” 1994