На пути каждого мастера есть момент высочайшей трагичности. Место где ломается совершенно всё. Ничего не остаётся на потом и не с кем этим кошмаром поделиться.

В чём там дело? Просто до этого места мастер делал всё тщательно и с душой, но результат его не устраивал. Он искал, рвался к чему-то смутному, не названному. Мастера не понимали, но он не сдавался. Он думал: "Когда я найду, они по другому запоют. А сейчас что? Сейчас я и сам ничего не понимаю"...
И вот мастер достиг неназываемого. Невыразимого. Того места, где не был никто. Его интструмент поёт, сам он не хочет ни есть, ни спать. Он летит сквозь неведомые пространства, словно накокаиненый филин. Теперь он делает свой продукт в сладостной лихорадке. Делает быстро и недостижимо прекрасно. И пока дела обстоят так, всё у него хорошо. Хотя, конечно, весьма вероятно, что мастеру не так долго осталось. Лихорадка, голод и бессонница сделают своё дело.

Но страшное случается, если мастер вдруг остановится и задумается. Он вмиг увидит, что сделанное им стало ешё непонятнее. Что оно для людей теперь принципиально непонимаемо. Непонимабельно. Оно из других приделов. Из тех, где летит филин-наркоман и где решительно не за что зацепиться простому глазу.

Вот тут большинство мастеров и находят свою смерть. Первая мысль, что приходит к мастеру при этом взять всё созданное филином в лихорадке, облить скипидаром да поджечь. А себе пустить в рот толстую пулю. Большинство так и поступает.
____________________________________
"Дневник наблюдения за художником" Поль Гоген, Издательство "Ньюкта", Минск, 1992 год