Нынешняя творческая молодежь гордится своей склонностью к рефлексии. А ведь рефлексия - это только одно крыло самолета личностного развития. Вторым крылом является смелость жеста. Именно этой смелости нынешним творческим юнцам не хватает. Вместо того, чтобы говорить, они обдумывают слова, и вместо того чтобы любить размышляют о том, достоен ли потенциальный любовник их любви.

В юности мы с моей тогдашней девушкой встречались с замечательной супружесской парой из Александрова. Их звали Костя и Варя. Костя был высокий красивый худой цыган с плитками на животе, тонкими порочными усиками, и роскошными темными, пахнущими инжиром и мускусом вьющимися волосами. Варя была очень крупной и тяжелой. С полными щиколотками, круглыми конопатыми плечами, пятого размера мягкой грудью, круглыми коленями и невероятно массивными бедрами и ягодицами. Ее большое тело по фактуре было несколько по норвежски мучнисто и коряво. Однако с моей точки зрения и то и другое только добавляло ей сексуальности и очарования. Она никогда не брила ног. Собственно на этой почве мы и познакомились.

Мы выпивали на какой-то выставке, и кто-то угостил нас кокосом. Под воздействием порошка мы сделались болтливы. Костя обратил внимание на волосатые ноги одной из девушек. Я ответил ему что обожаю волосатые ноги, вот только жаль что дама щупленькая. В ответ Костя сказал, что его жена полная крупная и не бреет ног, и что, если я хочу, мы могли бы сейчас поехать к нему домой и, если жена не будет против, заняться с ней любовью. Я конечно же согласился, и провалился в Александров на три примерно дня.

Следующий раз я поехал встречаться с этой замечательной семьей уже со своей девушкой. Она тоже была крупной, полной и не брила ног. Когда через двое суток сплошной и крайне разнообразной постели мы возвращались домой, моя девушка сказала мне: ”Я обожаю тебя! Это так странно быть влюбленной в семью. И так странно понимать, что ты тоже в них влюблен и радоваться этому. Как же все таки хорошо что мы не живем обычной жизнью, и какие же все остальные идиоты!”.

Костя и Варя были художники. Они рисовали нитроэмалью по толи и рубироиду. Однако самым прекрасным в них было то, что они никогда не рефлексировали перед художественным или же сексуальным жестом.

“Я хочу, чтобы ты отсосала вон тому парню в тамбуре и принесла мне его сперму во рту” - говорил Костя, и Варя шла к этому незнакомому парню, заговаривала с ним, и удалялась с ним в тамбур.

“А что если попробовать писать вазелином на зеркале?” - спрашивала Варя, и Костя шел в аптеку за вазелином. Костя любил не кончать по многу часов. И чтобы он дольше не кончал, Варя обматывала ему перед сексом член синей изолентой поверх презерватива. Столько лет прошло, а эта сцена стоит передо мной так отчетливо, словно это было вчера. Смятая огромная кровать, пыльный косой столб света из окна. Смуглый рельефный Костя лежит на спине, а белая, конопатая и огромная Варя старательно обматывает синей изолентой его длинный, слегка искривленный член.

Наши отношения продолжались около трех лет. Вероятно мы все же стали квартетом, потому что после того, как мы отдалились от Вари с Костей жить дальше вдвоем мы уже не смогли. Это было слишком пресно и мы крайне болезненно и мучительно с моей тогдашней девушкой расстались.

Причина по которой мы перестали получать удовольствие от общения с Варей и Костей была в том, что однажды, после очень глубокого лизергинового бэдтрипа они в одночасье изменились. Варя потеряла способность есть что-нибудь кроме галлет. Вся остальная пища казалась ей грязной. Это именно от нее я услышал впервые, что яйцо - это менструация курицы.

Костя же больше не мог спать в постеле, потому что боялся, что простыни присохнут к его телу. С тех пор он спал в полной ванне. Но самое страшной случилось, когда мы после бурной ночи вылезли жарить мясо на решетке на реку. Вместо обычных “Can” Костя поставил “Бессонницу” Алы Пугачевой. Он заметил наши круглые от ужаса глаза и произнес:”Вы разве не чувствуете, какая тут сногсшибательная энергетика?”. В этот момент мне захотелось зарыдать. Я понял, что наш маленький, полный творчества и любви раёк болен раком, от которого он теперь станет долго и мучительно умирать. Так оно и вышло. Мы расставались почти полгода. Со слезами, болью и попытками суицида.

Прошло очень много лет, однако и по сей день я полагаю этих людей самыми настоящими художниками и самыми лучшими любовниками, которых я когда либо встречал. Конечно вы можете сказать что наша смелость и беззаветность плохо закончились. На что я отвечу, что наши смелость и беззаветность хотя бы начались, и какое то время существовали, а вот ваши, не знаю...