Вадим очнулся внутри деревянного продолговатого ящика. Пахло горькой смолою и свежей землёй. Вадим ощупал себя. Он был совершенно голым. “Без белья похоронили, жадные бляди!” – подумал Вадим, и что было мочи, ударил ладонями в крышку гроба.

К его изумлению крышка откинулась, и показался вверху нечистый порюханый потолок с тяжёлой, зелёной бронзовой трёхрожковой люстрой. Вадим сел внутри ящика. Ящик оказался лежащим на задней стенке платяным полированым шкафом. Вадим огляделся. Весь пол комнаты был покрыт черепками от разбитх цветочных горшков, чёрной ароматной землёй и подвядшими уже комнатными цветами. В углу комнаты медленно вертела рогатой головой большая оранжево-зелёная игуана.

Вадим скосил глаза вправо и обнаружил, что служивший ему кроватью шкаф имеет и второе закрытое отделение. Вадим откинул дверцу. Под ней оказалась небольшая чернявая и голая девица в мотоциклетных очках консервах. Щурясь под консервами, и ёжась от утренней свежести, девица села внутри шкафа и оглядела Вадима. “Как ты думаешь, что я такое?” – спросил Вадим. Девица задумалась секунд на тридцать, сняла консервы, поправила чёлку, и ответила: “По-моему… ты мой новый любовник”.

Вадим улыбнулся в ответ. “Всё таки, - подумал он, - самоидентификация, не самое приятное в жизни занятье, гораздо приятней, когда тебя идентифицирует кто-то другой”.