Мне видится, что есть две основных причины, в следствии которых русская культура будет разрушаться дальше вплоть до полной своей деконструкции.

Первая причина - это "истребление наилучшего", как базис морального договора. Чтобы лучше понимать о чём я. Когда условный русский интеллигент полагает, что необходимо изъять из библиотек книги, например, Сорокина - это оно.

То есть в устроенном таким способом культурном пространстве, вектор агрессии лицемерной морали будет всегда совпадать с вектором агрессии-зависти к наилучшему.

Русский интеллигент говорит себе, что не принимает Сорокина, потому что Сорокин "пишет о неприличном". Однако в условиях, когда вектора лицемерия и зависти совпадают лучшее всегда будет неприличным. Просто хороший писатель внутри такой лицемерно-завистливой культуры не сможет "писать о приличном". Если он начнёт "писать о приличном" он сразу же станет посредственным писателем.

Эта логическая машина оказывает на культуру колоссальный тормозящий эффект. В пределе, который мы наблюдаем в настоящий момент культура просто останавливается. Всё наилучшее-неприличное вытесняется за её рамки и начинается процесс архаизации, упрощения и распада.

Вторая причина того, что у русской культуре в её текущей сборке нет шансов на будущее - содержащийся в ней дефолтный запрос на центральную идею. То есть русская культура не мыслима без единомыслия. Без мэйнстрима, ствола, "золотой цепи", от которой растут хилые сучки девиаций. Эти сучки и обрубает лицемер-завистник в каждой культурной генерации.

Надо ли говорить, что в пределах центральной, стволовой культурной идеи нет и не может быть ничего интересного. Этот культурный ствол построен на копировании каких-то достаточно произвольных паттернов и клише. При этом "ствол" будет постоянно скудеть. Ведь патерны внутри него конкурируют, и вытесняют друг дружку. А новых туда не поступает.

Такого сорта "оскудение культурного майнстрима" отчётливо видно на примере советской культуры. В ней, на ранних её этапах были возможны, как объекты причастные к мейнстриму и Малевич и Бабель и Булгаков. Если мы посмотрим на разрешенную советскую культуру эпохи оттепели, мы увидим, что она стала много более единообразной. Потеряла в вариативности. К восьмидесятым вариативность допустимого в советской культуре упала ещё сильнее.

Собственно два описанных явления - это две руки, которыми русская культура душит себя саму за горло. Может ли она прекратить себя душить? Разумеется нет. Эти две машины являются для неё формообразующими. Если эти механизмы исчезнут, русская культура перестанет существовать, как форма.

То есть, русскую культуру не нужно специально демонтировать. Она вполне эффективно сама справляется с собственной деконструкцией. Единственный момент. Во время такой "деконструкции вслепую" лучше держаться от русской культуры подальше. А то может ненароком зашибить случайной обвалившейся потолочной балкой.