Работы Эйнштейна замыкают некоторый, столь же величественный, сколь и легендарный, период развития науки и культуры. Это период Максвелла и Пуанкаре. Время, когда интеллектуал мыслился, как идеально аккуратный и полноватый, подчеркнуто асексуальный мужчина за роскошным тяжелым столом в глубине гигантской библиотеки, спиной к высокому арочному, занавешенному парчой окну.

Это эпоха безусловного детерминизма, когда неопределенность связывалась только с дефицитом данных и несовершенством метода. В общем это эпоха, когда мир мыслился стремительно и безусловно понимаемым. В мире не было принципиально непостижимого. С этой ситуацией и покончила легендарная публикация Эйнштейна.

Маятник пересек некоторую невидимую черту и пополз вверх. Первое неизбежное непостижимое привнесено было в мир всё той же статьей Эйнштейна. Сам предел скорости создавал гигантское непостижимое за пределами светового конуса. Чудовищное по объёму, принципиально ненаблюдаемое, пространство-время. Само понятие “существования” вдруг сделалось зыбким и неоднозначным.

Чуть позже квантовая физика насытила неопределенностью буквально каждое элементарное событие этого мира. Сделала хаос базисом материи. Раз и навсегда вывела науку из пространства точных предсказаний в пространство вероятностных расчетов.

То есть очень быстро мир перестал быть принципиально вычислимым. Эта невычислимость была качественно иной. С такой люди никогда прежде не сталкивались. Она никак не зависела от дефицита знаний. Она была фундаментальным свойством мира, открывшимся именно в результате накопления точного знания.

Словно аккомпанементом, понятным в те времена единицам, “великим космогоническим открытиям” загрохотали революции и мировые войны, по сути представлявшие собой продукт использования эмоционального аргумента в самой эссенциальной его форме.

Однако в идеологиях социальных экспериментов, в которые ударилось тогда общество была и вторая составляющая. А именно твердая вера в рацио, унаследованная от предыдущей эпохи. Вера в то, что социум можно спроектировать и построить инженерно. Вера эта базировалась на непонимании роли неопределенности в устройстве мира. В тот момент одни люди быстро знакомились с неопределенностью, а другие в огне и крови строили новый мир, полностью игнорируя неопределенность. Надо ли говорить, что вторыми двигала та самая неопределенность, которую они настойчиво не замечали.

С тех пор роль хаоса и непредсказуемости в научном описании мира только росла и влияние эмоционального аргумента в самых разных областях человеческой жизни только увеличивалось.

То бишь аналог мистицизма в сторону которого мы движемся сегодня - это нигде не наивная архаичная конструкция “мир - это личность”. Сегодняшнее представление о фундаментальной непредсказуемости мира пугает в первую очередь тем, что оно с высочайшей вероятностью является истинным.

Сегодня нам не нужно сажать за пределами мира гипотетического абсолютно могущественного создателя этого мира, чтобы сообщить миру непредсказуемость. Наш актуальный мир насыщен неопределенностью, как забытая посреди тропического ливня губка насыщена теплой водой. Наш актуальный мир практически состоит из слабо подкрашенной закономерностями неопределенности. Мы научились ловко использовать некоторые закономерности, но в целом эта наша ловкость похожа на ловкость одинокого спортсмена-пловца посреди атлантического океана.

Мы поняли одну очень странную вещь. Весь наш мир - это чудовищная вероятностная флюктуация, в которой менее редкие события в совокупности порождают более редкие, а те в свою очередь производят на свет события высочайшей редкости. То есть непредсказуемость нашего мира с очень высокой скоростью и непрестанно растёт.

Чем больше мы знаем о системе, тем отчетливее мы понимаем, что в каждом составляющем систему механизме сидит крошечный Мистер Случай и кует невидимые шарики неопределенности. Эти шарики и есть топливо, ум и пыльца фей нашей актуальной реальности. Неопределенность - это не вещество и не энергия. Это вероятность. Причем вероятность, как правило, работающая по неизвестному нам закону.

Рацио прошлого - рацио безотказных схем и незыблемых закономерностей выглядит на сегодня не меньшей иллюзией, нежели концепция “мира-личности” или любая прочая мистическая космогония. Сегодняшнее рацио изменилось так же как и его носитель. И рацио, и рациональный интеллектуал сегодня одеты в джинсы и худи. Они бредут по приморскому захолустью, держа в каждой руке по гаджету.

- Йоу бро, - говорит рацио интеллектуалу Ты совсем плох, бро. Как мог человек настолько хорошо понимающий Байеса и Парето слить столько чужих денег на этой блокчейновой ерунде?
- Завали свою щель, иллюзия, и помоги! - отвечает интеллектуал, - А то я перестану тебя кормить, и тебе придется вернуться к попам, сверлить дырочки в мироточивых иконах.
- Нет, нет, бро! Прости бро! У меня есть для тебя app. Это хороший app, бро! Он как MDMA на траву, бро. Он поддержит тебя ещё месяц. Ты сможешь ехать на волне случая, бро, как серфер. Как чёртов кайтер, бро! Но не расслабляйся, бро. Случай это случай, волна это волна, а app это всего лишь app.
- Давай сюда свою апликуху, иллюзия…
- Держи бро. И мне нужно двадцать долларов. Иначе я просто исчезну, бро.