- Анжела, - сказал я, - Мы конечно можем сейчас уйти, но сама понимаешь, просто так уходить не правильно.
- Что ты предлагаешь?
- У меня вот какая мысль, - сказал я – В чём состоит их вина? В том что они распорядились нашим временем, точнее последним нашим счастливым вечером, перед вынужденной разлукой. Я предлагаю поступить с ними так же.
- Как ты думаешь, кто из них первый умрёт? – Спросила Анжела
- Я полагаю, что вон тот, мелкий чернявенький.
- А почему?
- Ну хотя бы потому что он не то мент, не то гэб. Кроме того он еблив и нагл до неприятности.
- Я тоже так думаю, и знаешь, как его убьют?
- Очень любопытно?!
- Ему вобьют в темечко стамеску. Ну может не совсем стамеску… Может ножницы, но, что в темечко сомневаться не приходится.
- Следующим станет жирный. Мелкий его крышует, и после смерти оного жирный зассыт. Ссать будет совершенно нечего, он и его табуретковый магазин никому совершенно не втарахтелись, и своё знакомство с мелким он никогда на практике не применял, однако ему просто будет непривычно жить, зная что в случае чего не кому сразу же позвонить. От нервов он загуляет, потянет спину, поскользнувшись в бане, друзья посоветуют ему от болей героин. В течение года он проторчит магазин и загнётся от цирроза. Печень у него и сейчас говно-говном. Стоит ли говорить, что магазин отойдёт другу-советчику.
- Следом за ним, понятно завершится его крикливая вагина. В отсутствие магазина и ёбаря она сильно запьёт и свалится с моста в Москву реку, вместе с «Ниссаном» и дочерью.
- Совершенно верно. Дальше же будет вообще интересно. Добряк, ты видишь, он сейчас слушает нас вполуха, единственный из них, поймёт что всё не так радужно, как казалось в школьные годы, и ринется нас искать. Ничего не найдя, он по пьяному скудоумию изложит свою версию цапле. Причём весь сценарий, включая судьбу самой цапли. На этой почве цапля и спятит. Правильно понимая, что от судьбы уйти ей вряд ли удастся, она отправит Костю к бабушке в Бельгию, а сама сделает себе в вену укол бензина.
- Ты полагаешь Костя останется жив?
- Он умрёт позже всех. Ему будет двадцать два, он станет солистом не слишком известной, но жизнеспособной и популярной среди фундаменталистски-ориентированных подонков рок-группы. Однажды, под спидами, он назовёт себя со сцены сыном Магамета.
- Остаётся добряк. Мне почему то кажется что он…

Евгений сильно нервничал. На лице его появились красные острова, а в правом уголке рта слюнная пенка. Он заикался, но продолжал.

- Так вот, всё это случилось. Именно по тому сценарию, что вы тогда сочинили, или создали, как там у вас это называется.
- Простите, у кого у нас? – уточнил я.
- А откуда мне знать, кто вы такие? В общем сначала Тимура убили, ночью в гараже. Он был с женщиной. Следствие считало, что это она сделала. Отвёрткой в темечко. Женщину не нашли. Потом Саша от цирроза умер, потом Лена с дочкой разбились, а потом… – Евгений стал совершенно белым, но не плакал, только в левом уголке рта выросла ещё одна пенная ватка. – потом я однажды напился, на Ленино день рожденья, и всё что думал Свете рассказал…

Я хотел спросить, жив ли Костя, но пенные катышки намекали на недопустимость вольностей.
- Извините, а что вы сейчас от нас хотите? – спросила Анжела.
- Ну, чтобы вы, наверное, остановили, этот… ну процесс что ли… Вы же всё это как-то тогда… инициировали. Ну я подумал, кто же кроме вас сможет всё это остановить?
- Ну, во первых мы ничего тогда не инициировали. Мы таким образом просто старались не потерять лицо перед самими собой. Это была защитная игра. Так ведут себя многие, кто не хочет драться отстаивая территорию по каким-нибудь особенно скотским и омерзительным правилам. Со злости мы и впрямь могли, слишком качественно оценить вашу тогдашнюю компанию и связывающую её ситуацию и случайно дать верные предсказания. Но предсказания – это не указания. Поймите, никто кроме вас не сможет остановить того, что вы называете, процессом. Что там должно было произойти, по сценарию, именно с вами?
- Я должен был повеситься, через месяц после смерти Светы, у меня должна была расстроиться психика, и когда мне отключили свет, потому, что я за него не платил, я повесился один в тёмной пустой квартире. Сегодня мне отключили за не уплату свет. – наконец он сломался и заплакал.

- А почему вы не платили за свет?
- Ну так не вешайтесь! Если боитесь темноты, поезжайте к маме. У вас мама далеко?
- Мама умерла…
- Поезжайте к любой женщине. У вас есть одинокие подруги?
- Есть, Сима…
- Ну так и позвоните Симе, прямо сейчас, при нас.
- Зачем при вас? Я на улице позвоню. Я лучше пойду. Вы меня извините за вторжение в вашу жизнь…
- Посидите ещё пять минут, успокойтесь…
- Нет, я пойду. Ещё раз извините. Мне кажется, я квартиру не запер.

Евгений выбежал из зала. Я пошёл за ним, и, выйдя из кафе, увидел, что он уходит прочь не по улице, а идёт куда-то в сторону Северной ТЭЦ, прямо по голому полю. Я ещё подумал, что наверное он пошёл пешком в церковь.

Я вернулся в кафе, мы выпили по кувшинчику. Кусок не слишком лез туда, куда ему положено.

- Как ты думаешь, он нас послушает? – спросил я Анжелу
- Думаю нет
- То есть повесится?
- Если придёт в таком состояние один в тёмную квартиру, повесится.
- Блядь, вот мудак! И звонить не стал! Поехал бы сейчас, хоть поебался бы!
- И не говори!

Мы переглянулись, то ли напуганно, то ли злорадно. Одновременно ухмыльнулись, сверкнув, вдруг, как то чрезмерно резко, повеселевшими глазами, и захихикали.