Где светятся паутинки,
В развилке ветвей
Над сонмом зелёных,
Замшелых лиц,
Деревенская девушка,
Сойдя с едва заметной тропинки,
Перед каменным алтарём
Долго лежала ниц.
Она просила
О молодом и богатом муже,
Чтоб наконец-то умер,
Перестав мучиться, её дед,
О возвращеньи кольца,
Потерянного в грязной луже,
И ещё о еде.
Об обильной и вкусной еде.
Просила о том,
Чтоб сестру
Муж отпустил к ней в гости,
О том, чтобы паводок
Не смыл поле в этом году,
Чтобы лисёнок,
Поселившийся
Под деревянным мостиком,
Перестал таскать птицу,
Рыбу и другую еду.
С другой стороны,
Если этот лисёнок
Вырастет в волшебного лиса
И возьмёт её замуж
В страну по ту сторону врат,
То так уж и быть,
Пусть берёт пока понемножку риса,
Только вот кур
Всё равно пусть не смеет брать.
Хотя, конечно,
Если он точно суженый
И не станет смотреть
На других похотливых дур,
То так уж и быть,
Обойдёмся без мяса к ужину,
Лишь бы скорее вырос,
Пускай забирает кур...
Пока я глядел на неё,
Её спина согнулась и похудела,
Пальцы сделались птичьими,
А волосы пепельны и грубы.
А потом и вовсе растаяло
В воздухе её тело.
Остались только зелёные лица,
Венчающие каменные столбы.
И мне стало вдруг скучно,
Как становится скучно детям,
Глядящим на взрослую жизнь,
Что циклична, проста, пуста.
И я прошептал заклинанье
И отпустил на ветер
Рыжую шерстинку,
Вырванную из хвоста.