Лучше Скушать Дыню
Собственно именно в связи с этим я и решил начать этот разговор. Разговор о том, что мы делаем со своим мозгом и умом, когда принимаем то или же иное психоактивное вещество.
Начать я решил с описания действия наверное самого загадочного и спорного из всех обсуждаемых веществ. Я решил начать с ЛСД, оно же Lysergic acid diethylamide, оно же “кислота”, “Людмила”, “марки”, “леденцы” и прочее многое.
Действие этого препарата описано в мировой литературе множество раз. Есть отличные документальные фильмы об истории использования этого вещества. Потому обсуждать перечисленное я не вижу смысла. Я хочу просто рассказать о том, как действует ЛСД.
Разумеется, мой рассказ не будет всеобъемлющим. Любое вещество, попадая в мозг действует сразу на множество механизмов. Полное описание действия любого психоактивного вещества - это материал для объмистой книги, а не для поста в социальной сети.
Помимо психоделического воздействия, ЛСД вызывает эйфорию, действует на гистаминовые рецепторы, убирая, или же наоборот провоцируя симптомы аллергии, снимает некоторые сорта нейро-индуцированных болей и так далее. Однако я сегодня коснусь только механизма психоделического воздействия. Большинство принимающих ЛСД употребляют его, чтобы испытать психоделическое переживание. Пережить трип. Так что же такое ЛСД-трип?
Для того, чтобы понять это, нам придётся сначала понять, что такое “глобальное нейронное рабочее пространство” или ГРП.
В мозг бодрствующего человека постоянно приходит гигантский объём информации. Глаза постоянно совершают свои саккады, хаотично перескакивая с объекта на объект. Уши воспринимают тысячи шумов. Ноздри различают множество запахов. Да ещё и в самом мозгу постоянно идёт так называемая спонтанная нейронная активность. Неожиданно и случайно срабатывают многие нейронные каскады, словно бы порождая “тени мыслей”.
Все эти непредставимо многочисленные события, и связанные с органами чувств, и порождённые самим мозгом происходят совершенно непрерывно. Если бы мозг попытался обсчитывать весь этот гигантский, сокрушительный поток даты, он бы работал, как перегруженный компьютер. Очень медленно. Со многочисленными сбоями. Не эффективно.
Фактически главное, что делают перцептивные зоны мозга - они сортируют нейронные события на “стоящие” и “не стоящие”. Стоящие внимания события попадают в “поле зрения сознания”, не стоящие отсеиваются.
Сколько происходящих вокруг нас событий отфильтровывает мозг? На это можно ответить грустным и разочарованным “почти что все”. По большому счёту мы осознаём только то, что может угрожать нашей жизни или помочь выживанию нашего генома. Остальную ерунду мозг отсеивает за ненадобностью.
Достаточно трудно точно подсчитать, сколько именно данных обрабатывает мозг. Однако сравнительную оценку объёму данных приходящих в мозг и достигающих сознания дать можно. Это соотношение где то равно 1/500 000. То есть из 500 000 происходящих в мозгу спайков как-то повлияет на содержание вашего сознания лишь один.
Если вас заинтересовала эта ситуация и вам захотелось поподробнее узнать, как происходит “отбор” мозгом тех данных, которые достигнут сознания, я могу рекомендовать Вам две научно-популярные книги. Книга Станисласа Деана “Сознание и мозг” и достаточно нашумевшая популярная работа Томаса Метцингера “Туннель Эго”. И то и другое не академическая литература. Это обзорные и объяснительные книги. Он сравнительно легки для чтения и на мой вкус очень увлекательны.
Но вернёмся, к “глобальному рабочему пространству”. Мы уже выяснили, что бОльшая часть воспринятой, или же “спонтанно подуманной” информации не достигает нашего сознания. Есть данные, которые не попадают в сознание, но тем не менее, используются нам на пользу. Скажем, когда вы делаете шаг, ваша моторика обусловлена достаточно интенсивным взаимообменом данными между моторными и перцептивными областями. При этом наше сознание может быть занято чем-то другим.
Мы сплошь и рядом разговариваем с приятелем на прогулке, рискуя свалиться в случайную яму. Также мы можем за разговором пить чай, или вести автомобиль. Понятно, что разрешая своим перцептивно-моторным зонам мозга управлять автомобилем без участия сознания мы сильно рискуем. Да и чаем обвариться тоже приятного мало.
Мы делаем великое множество рутинной работы бессознательно. И не только работы физической, но и эмоциональной. Так же как мы выучиваемся ходить, мы выучиваемся испытывать влечение, отвращение или же ненависть.
Выученные эмоциональные реакции будут происходить словно помимо нашей воли. Сознание станет регистрировать только возникшую уже эмоцию по отношению к вызвавшему её объекту. Эмоция будет казаться безусловной по отношению к триггеру с которым она связана. Как правило именно по этой схеме работают выученные социальные табу. Например мусульмане испытывают искреннее и автоматическое отвращение при виде собак (особенно черных), консервативные сторонники “семейных ценностей” чувствуют тоже самое в отношении геев.
Таких, притворяющихся врождёнными, выученных реакций великое множество. И они во многом формируют позицию человека в социальном пространстве.
Однако есть и такие данные, которые просто отбрасываются мозгом за ненадобностью. Вызванный таким триггером сигнал попросту затухает, не вызывая никакой серьёзной реакции.
На сегодня “глобальное нейронное рабочее пространство” считается “нейронным коррелятом” сознания. То есть когда глобальное нейронное пространство активно, человек осознаёт. Когда оно не возбуждено, осознания не происходит.
Технически глобальное рабочее пространство представляет собой великое множество высокоуровневых нейронных сетей, соединяющих между собой буквально самые отдалённые зоны мозга. Центр его активации, само собой расположен в префронтальной коре. Однако периферию оно имеет самую обширную.
То есть когда глобальное рабочее пространство активируется, активируется практически весь мозг. Объём вовлечённых в деятельность нейронных цепей возрастает пороговым образом. И он возрастает в сотни тысяч раз. Можно сказать что 1/500 000 долю полученной мозгом информации обрабатывает в 500 000 раз больший объём мозга, нежели всю остальную дату. Когда триггер достигает глобального рабочего пространства (или же по-простому сознания) мозг просто взрывается активностью.
Теперь, когда мы имеем некоторое очень общее представление о глобальном рабочем пространстве мы можем вернуться к ЛСД. Так что же делает “кислота” в мозге?
Оказывается в первую очередь является агонистом серотониновых рецепторов. Однако действует она не на все серотониновые рецепторы, не на все одинаково, и психоделический эффект её обусловлен воздействием только на один тип серотониновых рецепторов, который называется 5-НТ2А.
Выяснено, что если человеку ввести любой антагонист рецептора 5-НТ2А, а потом дать ему ЛСД, никакого трипа не состоится. То есть вся психоделическая активность ЛСД связана только с рецептором 5-НТ2А.
Рецепторы 5-НТ2А в большом объёме находятся в передней части префронтальной коры. Обычно активация серотониновых рецепторов снижает вероятность нейронного спайка. Серотонин - это тормозящий нейромедиатор. Обычно, но не в обсуждаемом случае.
Вообще, мозг это сложнейшая балансовая машина, и если что-то где-то в нём локально тормозится, то скорее всего что-то и где-то в другом месте сейчас активировалось. В случае же торможения нейронов в передней лобной коре, которым принадлежат рецепторы 5-НТ2А, активируется колоссальной мощности выброс глутамата (он же 2-Аминопентандиовая кислота) по всему мозгу. А вот глутамат - напротив является главным возбуждающим рецептором в человеческом мозгу.
То есть когда рецепторы 5-НТ2А оказываются связаны молекулами ЛСД, вероятность активации нейронов в очень обширном пространстве нашего мозга серьёзно повышается. И это очень серьёзно повышает вероятность активации глобального рабочего пространства.
То есть в наше сознание начинают попадать те данные, которые обычно отсеиваются. Глобальное рабочее пространство в этом состоянии активируется в тысячи раз чаще и совершенно любой чепухой. То есть человек, который принял ЛСД начинает осознавать не только то, что ему надо осознать для собственных безопасности и успеха. Он начинает осознавать всё что попало.
В мозгу начинается самый настоящий пожар. Сознание грохочет, как шаманский бубен. Глобальное рабочее пространство активируется с невиданной данным конкретным мозгом частотой и мощностью.
Пролетающая мимо пылинка, царапина на сетчатке глаза, волна прошедшая по занавескам от ветра активируют в мозгу мощнейшую, ранее невиданную деятельность. Эта неожиданная деятельность воспринимается мозгом, как серьёзный стрессор. Мозг полагает что попал в очень необычные условия (а так оно на самом деле и есть) и что эти условия нужно в спешном порядке интерпретировать, описать, разложить по полочкам, понять, как в этой странной ситуации действовать. Результатом такой интерпретационной деятельности мозга и становятся галлюцинации, паранойя, сверхценные идеи, шизоидные сближения, странные идеи и всё прочее, что является составляющим психоделического трипа.
Надо сказать, что молекула ЛСД вцепляется в серотониновый рецептор достаточно крепко и остаётся на нём долго. Этим и объясняется продолжительность трипа и то, что потом, испытанные под ЛСД состояния могут спонтанно возвращаться через много недель, а то и месяцев.
То есть термин “расширенное сознание”, который воспринимается, как жирный и сальный newage, на самом деле имеет вполне себе прямое отношение к реальности. ЛСД позволяет нам осознавать те данные, которые мы в обычном состоянии отсеиваем. То есть под ЛСД человек осознаёт много больше, чем без оного.
Однако с этим "новым осознанным" человек совершенно не умеет обращаться. По дефолту в сознание проникает только что-то важное. И наш ум привык оценивать всё, что проникло в наше сознание, как имеющее значение для нас и нашего выживания. И тут в то же самое рабочее пространство начинает потоком литься всякая откровенная ерунда. Живописная, яркая, привлекательная, пугающая, загадочная, она может казаться нам очень важной.
Нам может показаться, что у нас открылись глаза. Что мы увидели нечто тайное, что может изменить нашу жизнь. И ведь это правда. Оно на самом деле меняет нашу жизнь. Поскольку после психоделического опыта человек не остаётся таким как был.
Мозг относится к психоделическому опыту, как к опыту. И уникальность и яркость этого опыта - это повод его сохранить и использовать в дальнейшем при принятии решений.
Уникальные, яркие события помнятся дольше. Чем реже опыт, тем он ценней. Мы всю жизнь помним, как в два года нас клюнул в лоб голубь и как в 15 лет мы впервые трахнулись на вершине горы. При этом мы напрочь забыли тысячи действительно полезных, но не столь ярких событий и фактов.
В общем наш мозг воспринимает психоделический трип, как исключительно важное и яркое событие. Накопленный во время трипа поведенческий опыт обладает особенной ценностью, которую ему сообщает его исключительная редкость. И мозг начинает применять этот опыт в своём каждодневном бытии с совершенно избыточной частотой.
То есть психоделический опыт меняет нас раз и навсегда. Этот опыт - суть прикосновение к чуду действительной, не кастрированной встроенным в наш ум рационализатором реальности. Многие испытавшие это, говорят о психоделическом трипе, как о самом ярком переживании в их жизни.
Однако после такого опыта мы начинаем жить с учётом свершившегося чуда, а это может быть небезопасным. Ведь чудо это таки находится за пределами обычной для большинства людей реальности. Психоделический опыт может стать причиной социальных конфликтов. Потери семьи, работы и друзей.
Ну и сама логика “расширенного сознания” весьма небезопасна. Ведь в этом состоянии наш мозг перестаёт с уверенностью оценивать значимость события. Яркий узор на ковре, блеск воды текущей из-под крана или цветок за окном может показаться вам вдруг важнее, чем ваша или даже чужая жизнь. И это может стать совершенно непоправимой ошибкой.