Совершенная темнота. Ничего не видно. Пахнет подземельем. Заброшенным жильём. Сырой глубокой пещерой. В этой темноте звучат два голоса. Мужской и женский.

Рудольф: Лена, зачем ты выключила фонарь?

Елена: Я хочу представить себе, как они жили тут. В совершенной тьме. Без капли света.

Рудольф: Годами.

Елена: Да. Годами в абсолютном мраке. Сейчас нам это трудно понять. Точнее невозможно. Почему их лидеры запрещали включать свет?

Рудольф: Официально считается, что это была маскировка. Правительственные силовики вечно рыскали вокруг катакомб и если они замечали хотя бы самый слабый луч света…Но мне думается, что обитатели пещер просто экономили электроэнергию. Их комьюнити было исключительно бедным.

Елена: Да я читала. Пайки в два куриных яйца в день и двести граммов хлеба на человека. Вилок свежего салата в награду за особые заслуги…

Рудольф: Страшно себе представить. У катакомбного комьюнити не было почти никаких источников дохода. Была грибная ферма. Но её скоро уничтожили правительственные спелеологи. Поэтому катакомбники научились шить в темноте. Они все шили. Тапочки, шапки, панталоны…

Елена: И при этом они создавали культуру.

Рудольф: Да. Создавали национальную культуру, которая методично разрушалась правительством на поверхности.

Елена: Эта их странная “слепая живопись”. Ты видел эти картины? Точнее это скорей барельефы, которые надо “смотреть” кончиками пальцев… Грубые, созданные вслепую барельефы из сырой катакомбной глины на ржавых железных листах и старых гнилых досках.

Рудольф: А их поразительная традиция устной литературы. В темноте было скучно и они рассказывали длиннейшие истории друг другу. Вели философские и научные диспуты. И всё это сохранялось для будущих поколений, выучиваясь наизусть. Если бы не их “пещерные пандиты”, мы сейчас жили бы в каменном веке.

Елена: А песни! Их потрясающие песни! Неистов и упрям / Гори огонь! Гори!… Страшно себе представить этот певучий шепот в непроглядном мраке…

Рудольф: Во мраке и в безысходности. Они отлично понимали, что правительство невозможно победить. Что они слабы. Что они в меньшинстве. Что они совершенно никак не могут повлиять на современное им общество.

Елена: Само собой. Революция была возможна в конце девятнадцатого, вначале двадцатого. Когда самым страшным оружием был пулемёт. Когда не было массового телевидения и гипно-импринтинга. Что мог противопоставить десяток тысяч катакомбников правительству, имевшему атомную бомбу, полностью контролируемые средства массовой информации, систему распознавания лиц, химиотерапию для нелояльных… Они не могли бороться и победить. Они могли только погибнуть в борьбе или уйти во тьму. Слава Отцам, что они выбрали второе. Если бы они не жили в этих темных пещерах, здесь сейчас жили бы мы.

Елена: Как всё-таки хорошо, что того правительства больше нет. Что теперь у нас доброе и человеколюбивое государство. В школе преподают “Мир Полудня” Стругацких. Детей бесплатно обучают программировать и летать… Бесплатная медицина. Бесплатное образование. Бесплатное жильё. Бесплатная еда…

Рудольф: Конечно у нас всё бесплатное. Деньги же запрещены.

Елена: Само-собой деньги надо было запретить. От них всё зло мира. Правительство Катакомбного Периода именно ради денег уничтожало культуру.

Рудольф: Слава Ктулху, что у нас теперь другое правительство.

Елена: Да. У нас сейчас хорошее правительство. Они добрые и справедливые люди. Они карают только тех, кто на самом деле виновен. Вот например, они приговорили нашего пятилетнего сына к публичному утоплению. Но он же на самом деле был виноват. Он рассылал друзьям розовые сердечки через mindnet. И ведь все дети знали что сердечки розового цвета - это символика Девиантов. А что может быть ужаснее Девиантов?

Рудольф: Конечно же нет ничего ужаснее Девиации и Девиантов. Публично казнить несколько детей, чтобы спасти остальных от растления Девиантами - это страшная, но, к сожалению необходимая мера.

Елена: Милый, я хотела тебе сказать, что вчера сделала тест. У нас скоро снова будет ребёнок.