Настоящая жизнь
Алекс лежал, положив голову на внутреннюю сторону бедра Ямми, и, закрыв глаза, медитировал. Алекс увлекался медитацией уже больше семи лет. У него сложилась своя техника, состоящая в первую очередь в том, что всякого достигнутого случайно в ходе медитации психического состояния он стремился достичь еще и еще раз, пока не научался входить в него сразу и без напряжения. Сейчас он был в состоянии специфического фарфорового оглушенного восторга.
- Ты здесь? - спросила Ямми.
- Уже здесь, - Алекс открыл глаза и лег набок, опершись локтем на ягодицу Ямми.
- Ты хочешь, чтобы я дальше училась в Университете?
- Конечно, хочу. Тебе нужно закончить образование.
- Я боюсь.
- Чего?
- Я боюсь, что, если я появлюсь в Университете как женщина, будут проблемы.
- Я поговорю с руководством, предупрежу их. Я уверен, что мне удастся объяснить им ситуацию.
- Дело не в руководстве. Им, скорее всего, будет все равно. Я боюсь насмешек со стороны студентов.
- Я думаю, что мы можем проверить, будут ли насмешки в твой адрес, прямо сейчас. И если они будут, я устрою тебе перевод в другое учебное заведение. У твоего факультета есть комьюнити на Facebook?
Алекс придумал, каким образом можно просто и дешево проверить реакцию студенческого комьюнити на превращение Ямми в замужнюю даму. Ямми и Алекс сели с ноутбуками и пересмотрели все накопившиеся за три недели их совместной жизни медиа. Отобрали три видеоролика и пару десятков наиболее ярких фотографий со свадьбы и с Мальдивов. Алекс написал на английском короткий, но яркий текст, о том, что Ямми вышла замуж, была в свадебном путешествии и что вот такая она теперь солидная и красивая госпожа. Ямми перевела написанное Алексом на тайский. Добавили к набору одну фотографию старого Ямми, чтобы все точно поняли о ком идет речь. Фотографию толстого, печального, сутулого и стеснительного парня в нелепых длинных шортах, коричневых растоптанных кроксах и черной тишотке с каким-то кибер-панковским символом.
Из всего этого дела Алекс собрал объемный пост, и Ямми отправила его в факультетское комьюнити.
Где-то с час на пост не было никакой реакции, и Ямми начала было нервничать. Но потом как прорвало. Смартфон тинькал ежесекундно. Сыпались сердечки, колечки, губки, ангелочки, гифки с целующимися собачками и пингвинчиками. Кто-то выражал восхищение. Кто-то вежливое удивление. Кто-то экспрессивную радость. Много было разных "rrruuuhhha!", "wow!", "mmmmiu!". Ни одного насмешливого или же агрессивного комментария просто не было.
Некоторые однокурсники поделились этим постом в своих лентах, и внимание к событию тут же выплеснулось за пределы факультетского пространства. К вечеру пост получил около трех с половиной тысяч лайков и больше двухсот комментариев. И люди продолжали лайкать и комментировать.
Произошедшее с Ямми чудо тронуло людей. Случались просто совсем трогательные комментарии. Полная девушка с факультета, у которой Ямми побывал на свадьбе, прислала фото своего заплаканного и улыбающегося лица. Она была чувствительной леди и расплакалась от радости за Ямми.
Преподавательница английского, Рэйчел, полная и конопатая, аппетитная британка из какого-то южного шира, и вовсе написала Ямми на email длинное и прочувствованное письмо, в котором она, в частности, рассказала историю своих любви и замужества.
Рэйчел рассказала о том, как она, привычно одинокая тридцатилетняя женщина, отправилась в круиз по Бенгальскому заливу. Засидевшись допоздна в корабельном баре, она разговорилась с барменом. Красивым статным индусом с грустным, интеллигентным лицом. Оказалось, что индус любит тех же самых английских поэтов, что и она. И что она, Рэйчел - самая привлекательная женщина из тех, что он видел в своей жизни. Через неделю они обвенчались в Коломбо. Пранав (так звали индийского бармена) взял длинный отпуск, и они провели восхитительный медовый месяц на Мальдивах. Почти в точно таком же свайном бунгало, как и Алекс с Ямми. Это письмо Ямми прочла Алексу вслух.
Ямми почувствовала мощную уверенность в себе. Ощущалось это так, словно после свадьбы она существовала в каком-то небольшом, но тепло мерцающем и очень уютном яйце. В этом яйце помещался Алекс и его дом, аэропорт и такси, свайное бунгало, пляж и блистающее море. А вся жизнь человеческая существовала за пределами этого яйца. До сегодняшнего дня Ямми просто боялась выходить из яйца наружу, в большой мир, а теперь она остро этого захотела.
Ей до зуда в пятках захотелось, чтобы все эти милые люди, засыпавшие её смайликами, милыми картиночками и нежными поздравлениями, увидели её такой, какая она теперь стала. Ей захотелось в люди. В университет, в молл, в музей и в большой ресторан. Ей захотелось беседовать с подругой и обсуждать товар с продавщицей. Гулять с мужем по большому парку и сидеть за столом с друзьями. Ямми захотела настоящей, большой жизни. Ей отчего-то казалось, что у неё теперь всё и всегда будет получаться. Просто потому, что раньше не получалось ничего и никогда. Она просто перевыполнила план по неудачам. И, поскольку первая и главная удача уже случилась, можно было считать, что в её жизни начинается немыслимо широкая, теряющаяся за горизонтом белая полоса.
Алекс снял просторные апартаменты около Университета. Большая студия с мягкими диванами, двумя низкими стальными рабочими столиками, огромным балконом, барной стойкой и маленькой кухней за ней. Спальня представляла собой отдельную комнату с гигантским, пятиметровым толстым матрасом на полу, могучим, черным одежным шкафом до потолка и огромным телевизором. Алекс тут же заказал большие зеркала на стену и на потолок. Специфическая живопись на стенах квартиры и качество проработки пространства заставили Алекса думать, что до них жилище служило любовным гнездышком чете художественных геев. Возможно, интерьерных дизайнеров. Впоследствии в шкафу Алекс нашел еще одно подтверждение этой версии. Небольшой, но очень изящный серебряный anal plug с голубым восьмигранным стразом на внешнем конце.
Ещё на Мальдивах Алекс и Ямми написали письмо родителям Ямми с извинениями за то, что поженились без их ведома. В ответ родители пригласили их в гости.
Отец Ямми преподавал в университете. Но не в столичном, в котором учился Ямми, а в провинциальном, расположенном в городе Петчабури. Звали его Тимал. Это был крупный, черный, как смоль, рафинированно интеллигентный сингал в сильных очках с великолепным английским и с ланкийским университетским образованием. У отца Ямми была учёная степень по экономике. Это и позволяло ему преподавать.
Мать Ямми оказалась очень высокой, отбеленной до состояния снежной королевы, тайкой. У неё были удивительно длинные и крупные ноги, маленькая грудь и выпуклая, вытянутая по вертикали попа. Она была восхитительно красивой женщиной. Но не в тайском понимании красоты. Она выглядела слишком крупной для тайского канона женской прелести. Кроме того, она имела слишком большие ступни и ладони. Из-за этих ступней и ладоней Алекс даже в первый момент заподозрил в ней катоя. Но подозрения очень быстро рассеялись. Нын (никнейм матери Ямми) была женщиной от рождения.
Мать Ямми была домохозяйкой, хотя и получила когда-то университетское образование. Помимо дома, она очень серьезно занималась живописью. Писала Нын яркие, очень простые, но в то же время весьма оригинальные и концептуальные примитивы. Она продавала свои работы, и весьма недёшево, через Instagram и Saatchi Art.
Тимал вёл себя очень по-сингальски. Он был стеснительным человеком и поэтому, чтобы скрыть своё стеснение, ни на секунду не замолкал. Надо сказать, что говорил он исключительно интересно. За пару часов Алекс и Тимал успели обсудить биткоин и цены на нефть, фермион Майораны и сверточные нейросети, планковские черные дыры и странные аттракторы, Гору Меру и подвиг синегорлого Шивы, механизм работы йоги и то, что показывает MРТ, когда его делают медитирующему, прозу Уитмора, Хёга, Рансмайера, Анжелы Картер, Брэдбери и Керуака, стихи битников, Одена, Фроста, Буковски и Кортасара. Как оказалось, Тимал в совершенстве владел испанским языком.
Пили тоже по-сингальски. То есть весело, много и с оговорками, наподобие: ”Ну да, мы уже пьяные все совсем, но ведь ещё же так много осталось… ”. Когда Нын ушла спать, Тимал совсем опьянел. В этом, несколько комичном состоянии он, заикаясь, рассказал о том, что в юности он тоже всё время смотрел на мальчиков, но на Шри Ланке - это дело вообще никому не понятно. Возможно, поэтому он и уехал в Тай. Но даже здесь так и не решился познакомиться с мужчиной для чего-то, кроме дружбы. А потом он встретил Нын и страшно её полюбил. У них родился… тьфу ты… родилась Ями. И вот теперь она вышла замуж за такого достойного человека. “Дети должны идти дальше своих родителей. Я так считаю!” - закончил Тимал свою мысль. Потом Ямми и Алекс достаточно долго тащили грузного и не стоящего на ногах Тимала до кровати.
На обратном пути от родителей Ямми и Алекс заехали в свой дом за кое-какими вещами. Потом они отправились в новую квартиру, в Бангкок, где устроили небольшую вечеринку в честь своего возвращения. А потом настало время университетских занятий.
Алекс подвёз Ямми рано утром к зданию Университета. Алекс вышел из машины, галантно открыл Ямми дверь и подал руку. Ямми красиво поклонилась и быстрой, очень женской походкой пошла через университетский сквер. Выглядела Ямми очень эффектно. Она всё ещё носила тот самый роскошный длинный и черный парик. Свои волосы еще недостаточно отросли. Однако остальную женскую премудрость она успела освоить в совершенстве.
В том, что Ямми стала столь женственна и грациозна, в первую очередь была заслуга наставницы-камеристки. Получается так, что наставница прочно обосновалась в жизни Ямми и Алекса, поэтому давайте дальше называть и её по имени. Наставницу звали Аринлада. Вы удивитесь, но это не никнейм. Такие, удобочитаемые тайские имена тоже встречаются. Хотя и не часто. Никнейм у Аринлады был не самый изящный. Её называли Green. Вы, наверное, догадываетесь почему.
Так вот, Аринлада ездила с молодоженами на Мальдивы. Поездку, разумеется, оплатил Алекс. Там она каждый день занималась с Ямми. Аринлада оказалась исключительно талантливым педагогом. Уже через неделю новоприбывшие туристы перестали опознавать в Ямми мужское происхождение. Ну, по крайней мере, перестали сразу его опознавать. А через три недели, Алекс увидел, что с Ямми флиртует новенький и юный араб-канойщик. Потом тройка юных европейских девушек позвала Ямми “накуриться по-девчачьи”. Ну и последним небольшим эксцессом стала ссора немолодой британской пары из-за того, что супруг слишком пристально смотрел на попу Ямми.
И вот теперь Ямми уверенно и красиво шла через университетский сквер, покачивая сумочкой. На ней было длинное, бордовое закрытое платье с рукавами до локтей и босоножки с бордовыми же ремнями на высокой платформе. Ямми нравилось подчёркивать свой рост. Она поняла простое правило победы. Если не вписываешься в стандарт, просто выйди за его пределы еще дальше. Тех, кто скрывает свои особенности, жалеют. Теми, кто их подчёркивает, восхищаются.
Ямми уже подходила к ступеням университетского крыльца, когда красивый юноша в черном пиджаке и коротких брючках сказал ей: ”Привет, Ямми!”. Произнесенное вслух имя Ямми заставило всполошиться факультетский народ. Молодые люди и девушки спешили к Ямми, чтобы поздороваться, пожать ей руку, сделать с ней селфи. Ямми тут же пригласили на три разных вечеринки и в один загадочный “художественный проект”. Разбитной и очень красивый парень сунул ей сложенную вчетверо записочку. Как потом выяснилось, там было предложение сняться в порно, за совершенно сумасшедшую по привычным для Ямми меркам сумму денег. Ямми пригласили вместе пообедать и выпить после занятий. Пойти в выходные в клуб, в музей современного искусства и на pool-party. Внимания было столько, что сначала Ямми показалось, что она в нём захлёбывается.
Алекс смотрел на всё это из машины. Он уже понял, что он теперь женат на звезде. Что это надолго, если не навсегда. И что весьма вероятно, что его опыт cuckold-equanimity ещё не раз в жизни ему пригодится.
В первый день учёбы Ямми пришла домой около десяти вечера. От неё немного пахло вином.
- Ты хочешь есть? - спросил Алекс.
- Не очень, а что такое? - поинтересовалась пьяновато Ямми.
- По-моему, ты выпила?
- Я удутая в слюни.
- Ну тогда в душе тебе делать нечего, - сказал Алекс и стал стаскивать с Ямми потное, пропахшее табаком и кабаком платье.
Когда Алекс раздвинул ягодицы Ямми, его там ждал сюрприз. Попа Ямми оказалась заткнута той самой, серебряной, найденной в шкафу пробкой. С той позиции, в которой был Алекс голубой страз смотрелся изумительно роскошно. Алекс тронул страз пальцем.
- И что же, ты с ней сегодня весь день ходила?
- Да. Вот решила попробовать. Очень понравилось. Думаю, что я теперь часто так буду делать.
- И тебя не смущает, что эта пробочка была раньше в ком-то ещё?
- Именно эта мысль меня и заводит!
- Чёрт! Как же с тобой клёво!