О книге Лиды Юсуповой «Dead dad» (2016)

    «Dead Dad» Лиды Юсуповой демонстрирует читателям сокрушительную мощь реди-мейда. Очевидный центр тяжести книги — цикл «Переговоры»: «пять текстов, и все слова в них — слова из приговоров пяти российских судов». В работе Юсуповой с этими неординарными текстами много интересного: начиная с организации риторической рамки, в которую они помещены (Приговоры экспонируются в особом пространстве между Предисловием и Приложениями), и заканчивая их аккуратным препарированием, трансформированием, комментированием. И всё же наиболее важная информация заключена в самих объектах. Ведь приговор суда — хрестоматийный пример перформативного жеста, того, как «делать действия при помощи слов». Пять человек, зачитавших эти (лежащие теперь на бумаге перед читателем) слова в 2012 и 2013 годах, по-настоящему изменили реальность, объявив, что с данного момента кто-то «лишён свободы», а кто-то признан «убитым», что определённые обстоятельства «отягчают», что некий тип поведения «аморален» и что «влагалище не является жизненно важным органом». Однако теперь, помещённые в книгу в виде стихов, эти тексты лишились прежней перформативной силы; отныне они не могут направлять судьбы людей и наделять те или иные события статусом «реальных». Так возникает тоска: те же самые слова, произнесённые не судьёй, но поэтом, уже не в силах изменить мир, восстановить справедливость, утешить пострадавших, наказать виновных. Демонстративное устранение иллокутивной составляющей текстов оказывается риторическим ходом, очень убедительно используемым Юсуповой. На месте же вдруг обнаружившейся пустоты, паралича и невозможности что-либо сделать — цветёт полная грусти и сострадания речь.

        Дорогой Виталий Игоревич, простите меня, что я пишу о Вас, называю Ваше имя, рассказываю о Вас. Я хочу, чтобы Вы были живы и я о Вас ничего не знала. Если бы Вы были живы, я бы о Вас ничего не знала. Я не писала бы сейчас Ваше имя. Я не понимаю, за что можно было Вас ненавидеть.

        Многое в этой книге указывает на то, что она продолжает предыдущую книгу Лиды Юсуповой «Ритуал С4», но ключевые для поэтессы темы — прежде всего, тема иррационального сексуального насилия — решены здесь принципиально по-новому. Прежде всего, она кажется куда более личной: письмо временами настолько автобиографично (особенно в заглавном цикле), что каждый новый текст указывает на всю проблематичность «поэтического» как такового, заставляя приравнивать поэзию к экзистенциальному опыту, а хорошую поэзию — к опыту предельному. Юсупову интересуют те ситуации, когда человек переступает границу принятых в обществе представлений и ритуалов. Итог этого выхода всегда один — смерть (убийство или самоубийство — не так важно). Но дело не только в самом убийстве, всплеске насилия (прежде всего, сексуального), которое его окружает, — для Юсуповой вообще принципиален сам «выход за флажки», позволяющий услышать океанический зов бытия. Однако теперь первосценой для всего происходящего становится суд: занимающий половину книги цикл «Приговоры» использует судебные протоколы почти в неизменном виде. В этом можно видеть не только широко распространённый интерес к found poetry, к чужой речи, и не только настаивание на том, что ужасное настолько ужасно, что любая поэзия перед ним пасует, но и возвращение к главной эсхатологической метафоре — метафоре страшного суда, которая заставляет вспомнить, что суд на древнегреческом — кризис. Таким образом, результаты суда, зафиксированные в «Приговорах», становятся отчётами пережившего кризис бытия, подошедшего вплотную к распаду.

        он разозлился / толкнул Ирину руками от себя / отчего та потеряла равновесие / и упала в ручей лицом вниз // после этого он спустился с плиты в ручей / и когда лицо Ирины было в воде / держал её затылок / пока она не перестала подавать / признаки жизни <...> суд учитывает что подсудимый / положительно характеризуется / по месту жительства / имеет на иждивении малолетнего ребёнка / а также аморальность и противоправность / поведения потерпевшей / что признаёт обстоятельствами / смягчающими наказание // а также рыжеволосая девушка / по имени Ирина